Власть доктора не имеет границ. Он говорит «Сядьте», и мы садимся. Он говорит «Откройте рот», и мы открываем. Он говорит «Разденьтесь», и мы раздеваемся. Он говорит «Покажите свое анальное отверстие», и мы покорно представляем его, и более того позволяем засунуть туда различного рода предметы. Мы рассказываем доктору то, в чем себе-то не всегда можем признаться. Кто еще обладает такой безоговорочной и тотальной властью? Ни надзиратель, ни учитель, ни отец, ни священник. Поэтому есть все основания считать, что клиника - это одна из ветвей власти, со всеми причитающимися атрибутами: учреждениями, иерархией, сплошным контролем, проникновением во все поры социальной ткани, регламентацией поведения и образа жизни, и, конечно же, наказанием.

Вся машина пыток, все многообразие технических средств, использовавшихся в средние и более поздние века в целях изощренного наказания, преобразившись в свете рационального просвещения и научного прогресса, перешли в ведение клиники и продолжают там развиваться в виде медицинского инструментария, используемого для насилия над телом и душой человека. Но все это делается, без сомнения, во благо самого же человека. Как же может быть иначе? Ибо даже само государство предназначено для того, чтобы на земле не наступил настоящий ад.

Клиника есть абсолютное проявление власти, так как мы подчиняемся ей с удовольствием, с полным осознанием ее благости. И ввиду этого, следует сказать, что клиника не просто отдельная ветвь власти. Клиника - есть корень власти, находящийся в нашем теле.

Клиника врастает в человеческий организм и таким образом достигается единение телесной оболочки человека и органов управления обществом. Клиника проникает в самые потаенные области нашего тела физическим или химическим путем и регулирует их функционирование в целях единой системы. И в ближайшее время клиника на основе генетических изысканий планирует управлять самим человеческим естеством и человеческим образом.

Клиника эксплуатирует боль человека. Любая власть базируется на боли, точнее, на угрозе причинения боли. Но если явная власть еще ассоциируется с угрозой причинения боли, хотя все больше и больше пытается с помощью массовой информации размыть эти ассоциации, то клиника целиком и полностью интерпретируется как институт по облегчению боли, уменьшению зла и страданий в этом мире. Таким образом, это, прежде всего, обещание облегчения боли, а затем уже угроза причинения боли в случае, если человек не придерживается заданных стереотипов поведения. Это направление, в котором будет двигаться также и явная власть в самом ближайшем будущем.

Любопытным подтверждением этого служит широкое распространение кинематографического сюжета, направленного на всяческое прославление работников полиции и медицины. Но среди мылкой слизи этого послания изредка проскальзывают жемчужины, отражающие истинное понимание вещей. Крайне показателен в этой связи фильм Брайана Юзны «Дантист».

Доктор Файнстоун: Боль - это абстрактная эмоция, ею нужно управлять.

Власть построена на управлении болью. Она самостоятельно, автономно распределяет боль в своих целях. Кому больше, кому меньше. Она же сама является источником боли, точнее созданием ее угрозы, так как боль действительно абстрактная эмоция. Боль не имеет объективных корней, боль исключительно субъективна. И поэтому возникает возможность создавать боль из ничего. Боль может возникнуть из наличия новой иномарки у соседа, или из блестящей внешности подруги этого же соседа, или из неудачи в служебной карьере. Угроза боли - это основной инструмент современной политики, как на местном, так и на международном уровне. Мировое государство так же работает над очагами злокачественного воспаления, как и хирург в своей операционной.

Доктор Файнстоун: Я сказал «Удалять».

... и нет Югославии... и нет оппозиции в РФ... и чья следующая очередь?

Власть борется со спонтанными органическими процессами, все еще протекающими в уголках остаточного гражданского общества, как опытный дантист с органическими процессами гниения. Репрессии направляются на отдельные группы индивидов точно так же, как и медицинское воздействие на микробы и вирусы, почему-то посчитавшие возможным жить своей самостоятельной жизнью, отличной от жизни всего организма. Система заделывает бреши и малейшие трещины в себе со скрупулезностью дантиста.

Детектив Гиббс: Дантисты, как и полицейские, - неизбежное зло.

Клиника, освоив анестетические методы управления болью, привносит их в функционирование явной власти. Если ранее государство ощущалось самим телом как садо-мазохистская машина насилия, то современная власть - это власть анестезии, это наркотическая власть, нацеленная прежде всего на отключение сознания. Подчинившийся получает не просто облегчение, но и блаженство эйфории.

Доктор Файнстоун: Вы уверены, что вам нужна анестезия?

Но всякий раз как появляются микробы и вирусы, как только появляются люди, желающие жить самостоятельно, в темноте наркотического тумана осторожно сверкают скальпели. Осторожно... Чтобы не нарушить спокойного сна послушных... Эвтаназия - высшее достижение гуманизма. Идеальная власть - когда подчиненные не осознают насилия и получают кайф от управления собой.